Тамсин творит чудеса. Лаборатория элементальной метапотоковой динамики и фрактализации полей катушек теперь официально признана Измунди. Название не выговоришь, но Тамсин сказала, что чем больше будет громких слов, тем меньше вероятность, что кто-то решит разобраться, чем же мы на самом деле занимаемся.
Моя невероятная взрывоискательница заходит в лабораторию и видит, как я любуюсь помещением.
— Мне надо кое-что тебе сказать, — начинает она. Не беспокойся, ничего особенно важного Если кто-то придет и будет спрашивать мастера-химикера Бехам, то говори, что она на конференции, и на этой неделе не вернется. Официальное число наших лаборантов — двенадцать. Запомни их имена и работу, которую они выполняют. У каждого есть своя история, которая делает их правдоподобнее. И наконец, если тебя поймают и будут допрашивать, ты меня не знаешь.
— Ты что, шантажировала кого-то из совета, чтобы все это пропихнуть? — смеюсь я.
Она молчит и смотрит на меня.
Я продолжаю смеяться, но постепенно затихаю:
— Ты же никого не шантажировала, правда?
— Я думала, ты серьезно относишься к науке, Либет, — пристально глядит на меня она. Я не смею даже моргнуть. — Я взяла на себя смелость опубликовать объявление о поиске подопытных. Они ждут в приемной.
— У нас есть приемная? — я выглядываю в ведущую в холл дверь и, само собой, вижу там рассевшихся на деревянных ящиках кандидатов: трех гоблинов и двух людей. Натянуто им улыбнувшись, я вновь скрываюсь в лаборатории.
— Тебе и вправду удалось их сюда заманить? Бесплатно?
— Ну, в объявлении я пообещала двести зигов.
— Двести зигов? Каждому?
— У нас все получится, Либет, а когда это случится, о деньгах больше не придется беспокоиться.
Я киваю. Ее уверенность успокаивает меня. Внимательно отмерив сыворотку, я ввожу ее каждому из подопытных объектов, все записывая в журнал. Когда-нибудь историки захотят больше узнать об открытии, которое вознесло меня из скромных лаборантов в мастеры-химикеры.
Мы с Тамсин стоим плечом к плечу и нервно ожидаем, когда сыворотка сработает. У меня крутит живот… если это сработает… нет, когда это сработает, я лично отправлюсь в совет, чтобы провести для них демонстрацию.
Тамсин подходит к первой подопытной.
— Я нанесу тебе легкий электрический удар. Пожалуйста, сообщи, если будешь чувствовать какой-либо дискомфорт.
Удивительно, но ее обычная бесцеремонность не мешает ей мастерски успокаивать подопытных. Даже ее резкие черты лица, кажется, разглаживаются и становятся мягче.
Гоблинша кивает. Длинный кривой нос, ярко-желтые глаза, латунные кольца в левом ухе — ее даже можно назвать по-своему милой. Тамсин берет спектральный конвертер, устанавливает колесико на единицу и призывает шар размером не больше пуговицы. Она осторожно направляет его в сторону гоблинши. Та дрожит от страха, ее зеленая кожа совсем посерела. Шар врезается гоблинше в плечо и исчезает без следа.
— Ты что-нибудь почувствовала? — спрашивает Тамсин.
— Нет! — радостно вскрикивает гоблинша, едва не выпрыгивая из сиденья. Потом она успокаивается и принимает смущенный вид. — Извините. Я в первый раз подопытная. Немного нервничаю.
— Все хорошо, — с ободряющим смешком говорит Тамсин и ставит колесико регулятора на четверку. — Теперь попробуем немного посильнее. И не забывай: если будет хоть немного больно, сразу говори мне.
На этот раз шар получается размером с яйцо дрейка, и он ударяется гоблинше в грудь. Ничего не происходит.
— Может, немного щекотно? — с сомнением предполагает гоблинша.
— Ну хорошо, а теперь будет совсем большой. Ты уверена, что готова продолжать?
Гоблинша снова кивает, на этот раз более уверенно. Тамсин выкручивает колесико до конца, на восьмерку, и когда полноразмерный шар приближается к нашей подопытной, нервно дрожу уже я.
Шар бьет ее в голову. Такой разряд должен был бы выбить из нее дух, а она сидит спокойно, чуть приоткрыв рот.
— Я что-то почувствовала. Как-будто кто-то прикоснулся ко лбу.
— Было больно? — спрашивает Тамсин, предлагая гоблинше стакан воды, чтобы та успокоилась. Гоблинша быстро пьет, все еще немного дрожа.
— Нет, ни капельки. Удивительно! Что это за штуку вы нам дали? То есть, я понимаю, что вы мне не можете сказать… Я сама пытаюсь получить место лаборантки. Соперников много, но я не сдаюсь!
— Не сомневаюсь, что совсем скоро ты сама будешь проводить эксперименты, — говорит Тамсин. — А сейчас подожди, пожалуйста, в приемной. Мы закончим с другими подопытными, и тогда вам заплатим.
— Да, здорово, — явно повеселевшая гоблинша спешит к выходу.
Следующие четыре эксперимента проходят точно так же. Полный успех! Чтобы окончательно во всем убедиться, последнему подопытному Тамсин запускает в грудь сразу пять шаров подряд, но ему это нисколько не вредит. Мы с Тамсин переглядываемся.
— Ну вот, — говорю я. — У нас получилось!
— Да, получилось.
— Замечательно! Вот только наши подопытные… ждут своих денег. Некрасиво получится, но я могу им сказать, что нам надо оформить кое-какие бумаги, и это займет несколько дней. За это время я обойду инвесторов, и тогда…
— Либет, — Тамсин произносит мое имя, словно обращаясь к нетерпеливому ребенку. — Представь, что будет, если мы выпустим в город зараженных магией разлома. Ее непременно отследят до источника. Ты же сама была аналитиком. Ты знаешь, что они безжалостны и неутомимы. И что тогда с нами будет?
— Но что мы можем сделать? Посадить их всех на карантин? Насколько?
Если Лига пронюхает об источнике магии разлома, моему превосходству конец. Карьерным перспективам можно будет помахать ручкой на прощанье. И тогда медленно, очень медленно, я начинаю понимать, что так упорно пытается не сказать мне Тамсин. Это все еще мой проект. Я за него отвечаю. Если для его спасения нужно отдать такой приказ, то его должна отдать я.
— Есть только один способ гарантировать, что о наших разработках никто не узнает, — говорю я.
Тамсин кивает.
Я думаю о лабораторных мышах, которых мне пришлось усыпить за годы работы. Сотни мышей. Тысячи. Сперва это было тяжело. Я ужасно себя чувствовала… но в какой-то момент это стало обычной рутиной. Впрочем, здесь речь идет не о мышах. Мы говорим о разумных существах. Пятеро бедолаг, стоящих между мной и величием. Если я это сделаю, если пересеку эту черту, то пути назад уже не будет. Мой разум нашептывает мне чудовищные мысли, и я сначала слушаю их, потом раздумываю над ними, и, наконец, соглашаюсь с ними… и все эти маленькие шажки делают для меня переход к злодейству гораздо проще.
Нам придется действовать вдвоем — удерживать каждого из наших подопытных и прижимать им тряпку к лицу. Я беру бутыль с эликсиром окаменения. Пожалуй, четырех доз на каждого будет достаточно. Но вдруг я вспоминаю огоньки в глазах болтливой гоблинской девчонки, рассказавшей нам о своих мечтах и стремлениях…
— Извини, Тамсин, я не знаю, смогу ли я.
Тасмин выглядит расстроенной, но не удивленной.
— Не переживай. Тебе и не придется. Я уже дала им концентрированную дозу сонного зелья, куда добавила ускоритель бесплотной смерти, — Тамсин аккуратно собирает пять пустых стаканов и выбрасывает в мусорное ведро. — Они ушли мирно и безболезненно. Мы же не полные чудовища.
От котлов исходит тяжелый, удушающий жар, и я оказываюсь совсем не готова к ледяному холоду, стиснувшему вдруг мое сердце.
